СОРАН.info от 25.05.2012 (оригинал)

Два очередных тома фольклора народов Сибири: не близнецы, но братья

Фольклор — то, что мы уже почти не помним в деталях, но о чем необходимо напоминать, как о базисе, на котором зиждется здание современной культуры. Он ярок, пестр и многообразен, о нем грешно говорить скучно, ведь все это отражение обычной повседневной жизни. В основе его формирования всегда лежит острая потребность народа к творчеству, точнее, к словотворчеству. Нужно было коротать долгие зимние или еще какие вечера, качать колыбель, да и свадьбу играть веселее, когда она оформлена песнями и присказками — не в угрюмом же молчании чесать и крутить невесту, а затем провожать ее к жениху. Весь быт различных народов пропитан словом: заговорить, развлечь, отпраздновать, порадоваться и оплакать, уйти на промысел и вернуться с него, посадить, вырастить и убрать урожай.

Лучше всего, наверное, это понимают люди, которые сделали фольклор своей профессией — филологи и литературоведы. Доктор филологических наук Алексей Иванович Федоров строит цепочку исчезновений: уходит язык, который фиксирует в человеческой памяти тексты, значит, исчезает и народное творчество, а за ним — и традиционная культура. «Это огромная духовная трагедия», — подчеркивает он в своем выступлении на презентации 30-го и 31-го томов огромного академического издания, осуществляемого Институтом филологии СО РАН: «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». Когда-нибудь книг будет шестьдесят, а сейчас, по замечанию заведующей сектором ИФЛ СО РАН доктора филологических наук Евгении Николаевны Кузьминой, ученые прошли середину пути, причем, работа «была направлена на то, чтобы тексты были научно обоснованными и стали достоверной источниковой базой, к которой могли бы обращаться различные специалисты».

— Действительно, полпути пройдено, и это чрезвычайно важно, — говорит директор ИФЛ СО РАН член-корреспондент РАН  Елена Константиновна Ромодановская, — серия уникальная, она заслуживает большого внимания, и я считаю ее одним из самых важных достижений нашего института, потому что впервые фольклор сибирских народов представлен в таком объеме и доступен не только для местных жителей, но и для широкого читателя. Причем, совершенно особенную работу проводят переводчики — ведь надо уметь воссоздать художественный текст строка в строку с оригинальным.

Беру «Несказочную прозу алтайцев». Книга в плотном футляре, украшенном орнаментом, причем, как поясняет Евгения Кузьмина, у каждого тома он свой — это зависит от искусства этноса, чьи фольклорные произведения представлены в издании. Обложка ярко-голубая, по словам ученого, цвета неба, которое священно для всех народов Сибири. Логотип на ней: два сказителя сидят у костра и рассказывают друг другу… Что? А вот откройте книгу — и узнаете.

— Самое ценное в томах, — на секунду задумывается Евгения Николаевна, — достоверные тексты разных жанров, причем, собраны самые интересные. Есть и цветные блоки с фотографиями: предметы быта, одежда, предметы материальной культуры. Разумеется, книга снабжена научным аппаратом: комментариями к русскому переводу, а также примечаниями к национальному оригиналу. То есть поясняются все темные места, которые касаются менталитета, мировоззрения или культуры этносов и встречаются в самих произведениях.

Вернемся к «Несказочной прозе алтайцев». Составитель тома — старший научный сотрудник ИФЛ СО РАН кандидат филологических наук Надежда Романовна Ойноткинова рассказывает:

— Сюда вошли лучшие образцы легенд, мифов, преданий. Это материалы, собранные с 1984 по 2009-й годы у разных ветвей народа — 146 текстов. Мы старались выделить те, которые сохраняют специфику речи, без литературного вмешательства.

Глядя на содержание, отражающее тематику произведений, очень хочется немедленно начать читать и выяснить, как же, по представлением алтайцев, были сотворены земля и человек, что ждет всех нас, когда наступит последний век, какими были (и, возможно, остаются?) духи-хозяева озер, гор, рек и прочей природы. Животные, солнце, звезды и луна, потоп, исторические события, шаманы — все это находило отражение в словесных кружевах, выплетавшихся самим народом многие десятилетия.

— Корпус произведений можно поделить на отдельные жанры: легенды, мифологические рассказы и предания, — рассказывает Надежда Ойноткинова. — К последним отнесены тексты об истории родов и племен, о шаманах, правителях или о топонимике.

Кстати, по словам ученого, на Алтае бытует много сказаний о встрече человека с разными духами — например, с живущими в горах оборотнями, у которых медные зубы и когти. Когда пытаешься погрузиться в сей фольклорный мир, почему-то кажется, что в таких происшествиях нет ничего необычного: стоит лишь вспомнить уголки алтайской природы, где людей просто обязаны окружать представители неизведанного (только лучше бы — более дружелюбные!). Наверное, в этом и есть основное волшебство такой литературы — она вбирает в себя, захватывает, и ты уже практически живешь там, пусть мысленно и ненадолго.

— Были и заимствованные сюжеты. Например, Ульгень, который вместе с Ноем строит ковчег и спасает животных, — улыбается Надежда Романовна. — К этому присоединяется и буддистская легенда о состязании божеств, которые поспорили: в чьей чашке раньше вырастет цветок, тот и будет творить и править миром. Сюда же идет и третий сюжет — о сотворении человека и собаки после потопа.

Исторические же предания для алтайцев являлись одним из средств для хранения своего прошлого, и часто рассказы о реальных личностях или войнах сочетаются с мифом и вымыслом. Что касается тематики, то это борьба алтайцев с соседями, совершавшими набеги, а также война джунгаров (ойротов) с манчжурами. Интересные факты есть и о присоединении к России.

— «Двенадцать зайсанов Алтая, к русском хану пойдя, по собственному желанию покорились, с тех пор алтайский народ стал жить мирно, оказывается», — цитирует Надежда Ойноткинова.

Меня особенно трогает это коротенькое «оказывается» в конце, и на весьма оптимистической и благожелательной нотке, которая, как крохотный крючок, цепляет читателя интересом к тридцатому тому серии, рассказ об этой книге заканчивается и начинается новый — о «Фольклоре белорусов Сибири и Дальнего Востока».

— Этот том значился в изначальном списке как один, однако, по разным причинам готовился долго, и получилось так, что за это время удалось собрать очень много материала. Так что в итоге будет две части, первую из которых мы и представляем сегодня, — говорит составитель книги кандидат искусствоведения Наталья Владимировна Леонова.

Это уникальное издание: первый в отечественной фольклористике свод белорусских свадебных и крестинных песен, а также похоронных причитаний, записанных с 1929 по 2009 годы во всех регионах Азиатской части России: от Зауралья до Дальнего Востока. Практически живой быт, оставленный нам в наследство и состоящий из 472 текстов (плюс 82 в приложении), которые были выбраны из около полутора тысяч.

— Львиную долю занимает свадебный фольклор. Это сложный раздел: выяснилось, что на территории Беларуси существует несколько крупных видов обряда, которые нашли отражение в сибирском бытовании, и очень сложно было все свести в общую схему. Однако мы справились, — с некоторой гордостью отмечает Наталья Леонова.

Полный вариант белорусской народной свадьбы представляет собой двухчастную структуру. Звучит академично, а в реальности это — приезд жениха за невестой, причем, дважды. Сначала — чтобы поехать венчаться, после чего новобрачные разъезжаются в разные стороны, и празднование начинается в домах у обоих. Затем уже муж едет за женой второй раз, и наконец-то забирает ее из-под родительского крова.

— Несмотря на то, что они уже венчанные, жениха опять не пускают в дом, его всячески испытывают, но он прорывается к невесте, — смеется Наталья Владимировна. — Мы сохранили эту двухчастную структуру, при этом отразив этапы свадебного обряда.

С крестильными и похоронными текстами в плане их организации, как признается ученый, было проще, потому что их не так много. Что касается второй из вышеназванных категорий, то их немногочисленность связана с очень сложной записываемостью причитаний. В общем, это и понятно — если песнями, сопровождающими радостные события в жизни: свадьбу и рождение ребенка, готовы делиться охотно, то оплакиванием, событием очень личным, глубоким и трагическим — нет.

— Не все исполнители будут причитать для записи, и не все собиратели решаются на это, — поясняет Наталья Леонова. — Но мы включили в том совершенно замечательный материал, посвященный именно этому аспекту и подготовленный Еленой Петровной Малаховой из Омска, которая написала его на традициях своей собственной семьи. Вообще, если подытожить, то я считаю, что мы достаточно полно представляем в своем томе семейно-обрядовую сферу, — заключает она.

Презентация, надо сказать, случилась яркая, под стать, собственно главным героям: «Несказочной прозе алтайцев» и «Фольклору белорусов Сибири и Дальнего Востока». Национальный чай жителей Алтая, драники и баурсаки, свадебные и колыбельные белорусские песни, фрагмент многодневного Медвежьего праздника хантов — слушаешь его и пытаешься осознать, как же можно было запомнить такой объем текста и мелодию. Пестрота национальных костюмов, улыбки, улыбки, улыбки: фольклористы выпускают в свет не просто две книги, а сборники, куда было вложено множество усилий множества людей. Тут и экспедиции, и расшифровка записанных выступлений представителей этносов, и работа музыковедов (ведь рядом со словами, допустим, песен даются еще и ноты!), и составление комментариев. Очень незаметная внешне работа — о ней особенно не рассказывают в процессе, но щедро делятся результатом.

Екатерина Пустолякова