Сектор фольклора народов Сибири | Институт филологии СО РАН
главная об институте документы вакансии противодействие коррупции
журналы научные труды конференции электронные ресурсы контакты
Федеральное государственное бюджетное учреждение науки
Институт филологии Сибирского отделения Российской академии наук
(ИФЛ СО РАН)
ENG
 Структура института
Сектор фольклора народов Сибири
Памятники фольклора
Издания сектора
Новости сектора
Полевые исследования
Сотрудники
Памяти А.Б.Соктоева
Отчеты
Партнеры
Пресса о нас
Канал на Youtube
In English
+7 (383) 330-14-52 (пн, чт)
folklor@philology.nsc.ru

«Наука в Сибири», N 9 (2694) от 05.03.2009 (оригинал)

Цветы и тернии души Любови Арбачаковой

В Институте филологии СО РАН работает Любовь Арбачакова, человек удивительный и необычный абсолютно во всем. Живет она в Междуреченске (Горная Шория), а работает в новосибирском Академгородке; серьезный специалист по шорскому фольклору, является членом Союза писателей и Союза художников. Необычно звучит даже отчество нашей героини — Никитовна. Да и сама история девочки из многодетной шорской семьи, из глухой деревушки Анзасс, сумевшей найти себя в науке и творчестве и ставшей известной далеко за пределами Кузбасса, заслуживает внимания.

Елизавета Владова

Об одном из самых нетривиальных сотрудников рассказывает ее научный руководитель — Евгения Николаевна Кузьмина, д.ф.н., зав сектором фольклора:

— Люба много лет работает в нашем секторе. Она человек очень целеустремленный и, поставив себе цель, обязательно ее достигает. Аспирантуру закончила в срок, успешно защитив диссертацию на тему «Текстология шорского героического эпоса: на примере материалов Н. П. Дыренковой и А. И. Чудоякова». На основе диссертации выпустила монографическую работу, автор более тридцати научных статей.

Сначала мы взяли Любу Арбачакову на работу на полную ставку, поскольку человек она очень перспективный, и нам не хотелось терять таких специалистов. Но все испортил жилищный вопрос, и Люба вернулась жить в Междуреченск. Сейчас в институте она работает, что называется, вахтовым методом. В настоящий момент готовит к выпуску большой том «Фольклор шорцев» серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». В книгу вошло много полевых записей самой Арбачаковой, показывающих состояние шорского фольклора на сегодняшний день.

В шорском героическом эпосе есть необычное, с точки зрения исследователя, явление: сказитель как бы присутствует в эпическом мире, сопровождая героя в его подвигах, наблюдает за богатырем со стороны и дает комментарии происходящему. Все завершается пиром, сказитель должен попрощаться с богатырем, с его конем, завершить повествование полностью, ведь бросить богатыря на полпути, оставить его одного в эпическом мире — значит нарушить эпическую традицию. Сказитель, присутствующий в мире эпоса одновременно в двух ипостасях — и как рассказчик, и как герой, находится в особом состоянии духа — небывалом вдохновении. Честно говоря, Любовь Арбачакова напоминает мне это явление. Находясь внутри фольклорной традиции, Любовь занимается ее исследованием, и, в тоже время, ее творчество — естественное продолжение творчества шорского народа. И все делается в порыве вдохновенья. Бывает, приходится возвращать Любу на землю, ведь научная работа требует скрупулезности и тщательности, хотя и в науке творческий подход, безусловно, необходим.

Светлана Павловна Рожнова, с.н.с Института филологии также отзывается о Любови Арбачаковой с большой симпатией:

— Любовь Арбачакова — человек очень известный в Шории и далеко за ее пределами. Она пишет стихи на шорском и русском, пишет картины, причем в своей оригинальной манере, абсолютно не похожей ни на какую другую. Любочка — человек многосторонний, художественно и поэтически мыслящий. На самом деле, сверхзадача нашего труда, как говорил наш незабвенный руководитель Александр Бадмаевич Соктоев, состоит в том, чтобы ввести в мировой культурный контекст накопленные веками богатства — древний фольклор народов Сибири. Поэтому я считаю, что у Любочки, как у творца, большое будущее, ведь она представляет миру свою культуру. Кроме того, Любовь Арбачакова обладает потрясающими человеческими качествами — она обаятельна, отзывчива и по-настоящему интеллигентна.

— Когда я училась в Новокузнецком педагогическом институте, — говорит Любовь Никитовна, — нам дали задание проанализировать стихи на шорском языке. Я подумала, что стихотворной литературы на шорском очень мало, вся группа будет анализировать три стиха, поэтому решила написать стихотворение сама. Проанализировала, принесла на занятие. Преподаватель спросил: «Чьи стихи? Хорошие!» Я призналась, что мои. Наверное, с этого момента я и решила писать стихи, причем непременно на шорском. Позже перешла и на русский. Первая книга стихов у меня вышла в 2001 году — «Онзас черим // Тернии души», а вторая в 2004 — «Колыбель любви». Стихи у меня короткие, Светлана Павловна сравнивает их с хокку. В основном, это любовная лирика.

А рисовать мне хотелось всегда, но после окончания деревенской школы в художественное училище поступить было трудно. Я выучилась на лесотехника, но мечта меня не оставляла, и тогда я поехала в Кемерово, поступила на курсы по росписи подносов. Три года проработала по новой специальности. Потом переехала жить в Междуреченск и решила заняться самостоятельно живописью. Сначала расписывала оргалит, затем решилась взяться за холсты. В начале 90-х годов решила принять участие в выставке художников Новокузнецка. Первыми работами стали сельские пейзажи. На выставку взяли три работы. Такое признание вдохновляло. После пейзажей я перешла на фольклор, потом начала воплощать воспоминания детства.

В 2005 году меня приняли в Союз художников. Персональные выставки прошли в Москве, Новосибирске, Абакане, в городах Кемеровской области (Кемерово, Новокузнецке, Прокопьевске, Таштаголе, Мысках, Междуреченске, Осинниках). Я получила Малую золотую медаль в номинации «Живопись» (Сибирская ярмарка «Свежее искусство Сибири»), стала Лауреатом именной Кузбасской премии имени Н. И. Бачинина за произведения живописи.

— Вы можете повторять один и тот же сюжет?

— Нет, копировать я не умею. Я не профессиональный художник и поэт, у меня есть возможность самовыражаться, не следуя никаким особым правилам. Они у меня свои. Конечно, может где-то и композиция хромает, но в них есть часть моей души, и это главное.

— А кто ваши любимые художники?

— Мне нравятся Ван Гог, Густав Климт. А вообще, мне кажется, что каждый художник создает нечто такое, чем можно восхищаться. Раньше мне нравились реалистические сюжеты — цветы, пейзажи, но чем больше я работаю, тем сильнее хочется, чтобы картины удивляли, восхищали.

— Как вы все это в себе сочетаете — поэт, художник, да еще и научный сотрудник?

— Сложновато, но остановиться на чем-то одном я не могу. Стихи пишу, когда чувствую необходимость выплеснуть свои чувства. За кисть берусь, когда настроение хорошее. Для науки тоже нахожу время — сейчас работаю над сборником, посвященным шорскому фольклору, почти весь материал собрала, записи расшифровала, перевела сама. Казалось бы, книжку написать просто, каждый может, ан нет, это тяжелый труд.

Я включила в этот том практически все жанры — сказки, мифы, предания, легенды, заклинания, песни. Есть плач — долго уговаривала бабушку его исполнить, вещь обрядовая, поэтому, с их точки зрения, опасная. Вошло одно шаманское камлание. Раньше шорцы были шаманистами, но сейчас традиции постепенно уходят. Сегодня в Шории осталась одна шаманка, а в 1994 году, например, когда я только начала записывать фольклор, их было человек десять. Сейчас большинство шорцев крещеные, и двоеверие, как и двуязычие — обычная вещь.

╚Шорская мадонна╩

Однажды я наблюдала за шаманом и заметила, что он после камлания подходит к иконе Божьей матери, просит прощения. Родилось стихотворение:

Шаман камлает неистово,
Пытаясь излечить мою душу.
А в переднем углу его дома
Печально лучится лик Божьей матери.

Мы с мужем выпустили книгу «Шаманы горной Шории». Муж — эколог, очень серьезно занимается фотографией.

— Культура, быт шорцев сильно отличаются от русских?

— Мы так долго живем бок о бок с русскими, что этнического осталось очень мало. Разве что шорский костюм или кухня. Да и вообще, шорцы очень много позаимствовали у русских, это видно даже по языку. Мы сейчас со Светланой Павловной пишем статью «Русизмы в шорском фольклоре» — видно, что в фольклор проникли не только отдельные слова, но и целые сюжеты.

В детстве в нашем доме отмечали один праздник — Пасху. Готовились, делали уборку, наряжались. Других праздников не было — ни Нового года, ни дней рождения. Из национальных блюд сохранился «перек» — что-то вроде больших вареников, с начинкой из нутряного сала, мяса, лука, толстые сочни из ржаной муки, едят их руками, без хлеба. Конечно, раньше в деревнях проводились обрядовые праздники в период ледохода, перед посевом, перед охотой.

╚Хранители семейного очага╩

В Хакасии, например, шаманов осталось больше, но они осовремененные и, скорее, знахари, чем шаманы. Традиционных, с бубнами, в наших краях не осталось, и тому есть своя причина — с приходом Советской власти всех, у кого был бубен, расстреляли. Поэтому они стали использовать березовые веники — «шорба» — вместо бубна.

— А с каким языком шорский наиболее близок?

— С хакасским. Когда общалась с бабушками, заметила небольшое различие — они «с» произносят, а мы — «ш». С алтайцами общаемся без труда, с тувинцами. В общем-то, все тюркские языки достаточно близки, и при желании мы можем друг друга понять. А вообще, самих шорцев осталось очень мало, порядка 12 тысяч человек. Знающих язык — еще меньше.

— Какие у вас ближайшие планы?

— Закончить работу над томом. Потом поеду домой. У меня есть картина — «Шорская мадонна», и наш местный священник, увидев ее, предложил мне проиллюстрировать Священную историю, переведенную в конце XIX века шорским писателем И. М. Штыгашевым. Я согласилась. Хочу заняться и детской литературой, писать для детей.

Картины Любови Арбачаковой

ИФЛ СО РАН
630090, Новосибирск, ул. Николаева, 8
тел./факс: 8-(383)330-15-18, ifl@philology.nsc.ru
Карта сайта


Дизайн © ИФЛ СО РАН